На “Медузе” вышел очень большой и крутой материал Саши Сулим про людей с BIID – синдромом нарушения целостности восприятия собственного тела. Это крайне редкое расстройство, при котором человек начинает считать, что его/её тело нуждается в ампутации конечности. При этом речь не идёт о каких-то проявлениях шизофрении или иного тяжёлого заболевания – скорее уместна аналогия с гендерной дисфорией.
И этот материал ставит перед нами вопрос: а насколько далеко можно зайти в поддержке своего или чужого желания привести тело в соответствии с некой плохо понимаемой извне идентичностью? Сегодня мы считаем, что трансгендерам можно совершать переход, предполагающий как гормональную терапию, так и ряд операций – однако это только та аналогия, которая приходит на ум первой в силу своей очевидности. Вопрос “можно ли человеку менять своё тело странным с точки зрения окружающих образом” куда более масштабен и одними трансгендерными людьми вкупе с ваннаби он не ограничивается. Как минимум есть пластическая хирургия, которая в общем-то отличается только масштабами: если мы допускаем ломание ног с последующим их вытягиванием ради соответствия стандартам внешности, то где принципиальная грань с ампутацией той же ноги ради некой плохо формализуемого чувства внутренней идентичности?
Многие идут на диеты и усиленные тренировки, которые могут иметь столь же негативные последствия для здоровья, что и ампутация конечности. Практически весь большой спорт связан и с повышенным риском травм, и с постоянными повреждениями. Есть профессиональные заболевания и небезопасный труд. Есть, в конце концов, курение: в разы повышающее риск рака лёгких и риски преждевременной смертности от кучи других причин. Когда мы осуждаем тех, кто хочет самостоятельно отрезать себе ногу и одновременно закрываем глаза на нарушения техники безопасности при работе, непристёгнутые ремни безопасности и курение – мы не слишком-то рациональны. Я не пишу “неправильны”, но призываю задуматься – что на самом деле отталкивает в идее добровольно подвергнуть своё тело калечащему вмешательству?
С моей точки зрения, отношение людей к сохранению тела в целом довольно наплевательское. Есть совершенно обыденные и укоренившиеся в нашей культуре практики и традиции самоповреждения. При курении ущерб оказывается замаскирован отложенностью последствий, а сама практика оказывается встроена в социальные ритуалы и оправдана действием никотина: ровно то же самое, только в более экстремальной форме, можно видеть на примерах употребления инъекционных наркотиков от опиатов до жутких веществ вроде печально известного “крокодила” или толчёного коаксила (изначально неплохого антидепрессанта). Общество и государство сейчас осуждает наркотики, но, если уж пытаться рассуждать рационально, табак это тоже психоактивное вещество с большими побочными эффектами. Табак лишь появился раньше и успел прижиться в культуре: равно как и алкоголь, который в общем-то уносит больше жизней, чем MDMA, LSD, амфетамин и кокаин вместе взятые.
При нарушениях техники безопасности риск получения травм опять-таки оказывается либо вероятностен и отложен, как с раком лёгких при курении, либо уступает перед социальным давлением, которое требует “быть мужиком и эффективным работником”. Всё это описано ещё на примере французских фабричных рабочих в XIX веке, те тоже пренебрегали защитной одеждой и кожухами на приводных ремнях. В капиталистических отношениях, а равно в системе советского хозяйствования (вот недавно в архиве исторических снимков нашла характерный пример) готовность жертвовать своим телом во имя некоего дела становилась самоцелью – вопреки всяким рациональным соображениям и даже когда работодателям становилось невыгодно экономить на безопасности. А небрежение тревожными симптомами, доходящее до того, что люди, прекрасно осведомлённые о всех рисках, приходят на приём к онкологу с меланомой массой несколько килограмм, например? Когда нам кажется, что “обычные люди” себя не калечат, то это обманчивое впечатление.
Жертва телом “ради дела”, небрежение в слепой вере “само пройдёт” или ради сиюминутных ритуалов и небольших выгод считается в наши дни оправданной. Пластическая хирургия, покуда она меняет тело в сторону “идеала” – тоже вполне приемлема, хотя зачастую уже осуждается как “блажь”. Практика калечащих операций на женских гениталиях или ритуального шрамирования/выбивания зубов при обряде инициации, бинтование ног девочкам в Китае или сдавливание черепов детей у целого ряда разных народов – тоже существовали на протяжении тысяч лет, являя другой пример “калеченья в рамках нормы”.
Отдельно хочется проговорить и реакции типа той, что была высказана одним из читателей в чате “Медузы” с обсуждением материала (по правилам редакции чат самоуничтожается через сутки, так что ссылку, увы, не дам):
Я себя считаю прогрессивным человеком (иногда даже слишком), но за такое надо бить и героев статьи, и автора. Ни к чему не призываю, ничего не разжигаю.
– А это больно? – Нет. Тебя укусит безобидный комарик, – словно маленькой девочке, объяснила медсестра. Я поморщилась от ее тона и отвернулась, закатывая рукав пижамы. Не успела тучная женщина уколоть меня, как из коридора послышался отчаянный крик: – Да отрежьте вы ее! Она убьет меня, если вы это не сделаете! Нет, не надо! Мое внимание отвлек этот женский голос, и, воспользовавшись моментом, медсестра попросила меня зажать руку в кулак. Вытягивая шею, я безуспешно пыталась рассмотреть источник шума. Когда игла проникла в вену, я автоматически дернулась и ойкнула. – Всё, всё, всё, – сюсюкала женщина, стараясь успокоить меня. Только собралась пожаловаться, сказать, что надо предупреждать, как дверь открылась настежь и вошли четверо. Двое мужчин держали упирающуюся женщину средних лет, а третий, доктор Доббс, пожилой мужчина с редкой бородкой шёл следом. Доктор заговорил первым: – Приносим свои извинения за причиненные неудобства, мисс Карр. Эта пациентка разгромила свою палату, и до утра мы не сможем перевести ее в псих… – он откашлялся и кивнул своим мыслям. – Не беспокойтесь, мы ее привяжем. Вы в безопасности. Я в ответ лишь растерянно кивнула. Казалось, доктор Доббс заговорил со мной так для формальности, и оставил бы эту странную женщину тут, даже если б я ответила отказом. После того, как все вышли, я перевела взгляд на притихшую женщину, лежащей спиной ко мне. Похоже, ей вкололи лошадиную дозу успокоительного. Что-то мне подсказывало, что не стоит сейчас с ней заговаривать. К вечеру моя соседка немного оживилась, то есть пошевелила пальцами ног. – Вы в порядке? – неуверенно спросила я. – Глупый вопрос, девочка. У тебя есть глаза, и ты видишь: мои руки связаны. Эти думают, что защищают меня. Хреновы специалисты! Они лишь пичкают нас ненужными таблетками. Им лень выслушать человека и понять, что он просит о помощи. Её голос звучал обреченно, устало. Я не нашла слов для ответа. У меня в голове были только вопросы. Приподнявшись на локтях, я обратилась к ней: – Что вы просили отрезать? Спутанные волосы женщины пришли в еще больший беспорядок, когда она попыталась повернуть голову в мою сторону. Оставив неудачные попытки, она лишь вздохнула: – Руку. Мне послышалось. И вообще, это сон! Не бывает в реальной жизни женщин, которые просят отрезать здоровую руку. Сглотнув, я зажмурила глаза и открыла несколько секунд спустя, но женщина все еще лежала на соседней кровати. – Она гниет? У вас сахарный диабет? Зачем копать глубоко? Хорошие, воспитанные девушки не осмелились бы задавать лишних вопросов. В мою палату поселили сумасшедшую. Её рука выглядит здоровой, совершенно обычной, ссадины отсутствуют. Только несколько мелких синяков виднелись на левой руке. – Если бы, – послышался приглушенный ответ. Она заплакала, уткнувшись лицом в подушку. Как я не переношу слёзы, особенно, когда плачут по моей вине. – Послушайте, – обратилась я к ней таким же тоном, как и медсестра. – Я верю: всё образуется. Встав с кровати, я похлопала ее по плечу и почувствовала, что женщина обмякла. Испугавшись, что она умрет на моих руках, поспешила позвать доктора. – Нет надобности, – услышала я почти у двери. – Я не умру, пока рука связана. Я снова посмотрела на её руки: обычные, ничем не примечательные, ухоженные. – Меня зовут Линда. И я не сошла с ума, девочка. – Мэррит, – проговорила я, хотя никто не спрашивал. – Я и не думала, что вы сумасшедшая. – Не старайся. Врать у тебя получается так же, как мне решать интегралы. Всегда ненавидела алгебру. Теперь она казалась мне вполне здоровой, если не принимать во внимание связанные руки. – Хочешь узнать, как я докатилась до такого состояния? Все она знает. – Маленьким девочкам многого знать не нужно, иначе будет мучить бессонница. – Мне четырнадцать, – с гордостью заявила я, снова плюхнувшись на свою кровать. – Не хотите делиться – спите! До вечера следующего дня я старалась не пялиться на завязанные запястья Линды. Она ушла в себя и отказывалась от еды. Доктор Доббс не пришел навестить нас, поэтому вечер я снова провела в компании Линды, которая хотела избавиться от здоровой руки. В свете настольной лампы я рассматривала кожаный браслет, который подруга сплела для меня. Он приносит удачу. – Меррит? Я вздрогнула от неожиданности и выронила браслет. – Вы напугали меня! – Извини, не хотела. Скажи, почему ты здесь? Что у тебя болит? – Пневмония. Недавно мне сделали операцию, но почему-то решили не выписывать до конца моей жизни. Или до совершеннолетия. Я усмехнулась. Шутка неуместна в этом случае, однако, похоже, у Линды есть чувство юмора. Она тихо засмеялась. – Можешь исполнить просьбу? Линда не вызывала у меня недоверия, поэтому я кивнула. – Дай мне воды. В горле пересохло. Я налила в стакан воду и, приблизившись к ее кровати, приподняла голову и поднесла стакан к губам. Напившись, Линда благодарно улыбнулась мне. – Думаешь, я всегда была буйной, истеричной особой? – спросила она и затем, не дождавшись ответа, продолжила: – Я работала менеджером в крупной компании, жила в шикарном доме с котом Лео и смотрела «Двух с половиной человека» по вечерам. Мне всего тридцать, хотя сейчас выгляжу на все сорок. За этот месяц я постарела лет на десять, а может и больше. Давно не смотрелась в зеркало. Не веришь? Все это время ее глаза были затянуты дымкой воспоминаний. Линда посмотрела на меня, терпеливо ждала ответа. – Конечно. Зачем вам врать? – Люблю детей. Они не умеют врать. Теперь объясни это тем скотам, которые носят белые халаты и называют себя гордо «докторами». – Вы расскажете, что с вами случилось? – осторожно спросила я. – Если не хотите, то так и скажите. Наступила минута абсолютной тишины. Я слышала свое частое дыхание, а вдохи и выдохи Линды были тихими и редкими. Я думала, что она больше со мной не заговорит, но через минуту услышала ее тихий голос. – Моя левая рука всегда приносила мне неприятности. Она была неработоспособной в детстве, поэтому правой приходилось тяжко. Со временем я научилась писать левой рукой так же, как и правой. Мне казалось, я одолела её, но она просто ждала. Месяц назад я проснулась от того, что меня душили. И каково же было мое удивление, когда я поняла, что это моя левая рука! Правой я пыталась отцепить её от горла, и у меня получилось. Я списала все на стресс, но на следующую ночь все это повторилось. С каждым разом мне труднее избавиться от нее. Психиатр не помог, другие тоже разводят руками, а ампутировать отказываются все. «Ваша рука здорова. Мы не можем её отрезать», – говорили они, качая головами. Один даже упрекнул меня в том, что есть инвалиды, которые мечтают иметь обе руки. Никто меня не понимает. Они отправят меня в психушку, где я помру в ту же ночь. Никто мне не верит... Я тоже не могла поверить в рассказ Линды. Рука ведь не живет своей жизнью! – Это не психическая болезнь? – К сожалению, нет, – Линда обреченно вздохнула. – Я бы покурила, но боюсь, что эта сигарета будет последней. – Могу я вам помочь? – Нет, дорогая, но все равно спасибо. Ты единственная, кто не покрутил у виска, услышав мой рассказ. Спасибо тебе. Мне хотелось подумать. Возможно, я найду выход. Мы больше не разговаривали. Линда уснула, а я пыталась найти решение. Обратиться в другую клинику? Найти настоящих специалистов? Что делать? Поток мысли прервала медсестра, и следом зашел доктор Доббс. Не обращая на меня внимания, они подошли к Линде и развязали ее руки. – Что вы делаете?! – воскликнули мы с ней одновременно. – Не надо! – Мисс Трэвор, вы должны избавиться от этой навязчивой мысли. Я докажу вам, что все это плод вашей фантазии. Сегодня вы будете спать как раньше, со свободными руками. И не вздумайте кричать. Я столько раз врывался в вашу палату, и рука ваша не душила вас ни разу. – Нет, пожалуйста! Не оставляйте её на свободе! Прошу! Линда тихо плакала, смотря на левую руку так, будто на ней были написаны страшные слова. Они ушли, оставив нас одних. – Я сейчас его верну, – сказала я, выбежав из палаты. Доктор издевается надо мной. Он заставил меня прождать его почти час, а потом отправил обратно, пообещав, что скоро придет. Было темно. Я на ощупь дошла до тумбочки и включила лампу. Линда спала, положив руки под подушку. А может, доктор прав? Линда все придумала? Решив подождать, я села на край её кровати. Она часто вздрагивала и металась из стороны в сторону, и руки уже лежали над головой. Дальше случилось то, что до сих пор отчетливо сохранилось в моей памяти. Левая рука медленно переместилась к плечу, когда меня отвлек телефон. Снова посмотрев на неё, я увидела, как пальцы обвились вокруг шеи. – Нет, нет… Линда! Она не просыпалась, хоть я и трясла её по плечам. Рука мертвой хваткой вцепилась в шею, и мне никак не удавалось её убрать. – Линда, прошу, очнись! Я ревела, но не переставала пытаться. Пришлось дать Линде крепкую пощечину, чтобы она открыла глаза. – Ммм... – задыхаясь, прохрипела она и протянула правую руку, положила поверх моей, и мы еле отцепили левую. Я часто дышала не то от пережитого шока, не то от усилий. – Видела? Веришь? Я кивнула, и с опаской посмотрев на руку, сняла с запястья браслет. – Вот, я свяжу её к изголовью этим браслетом. Не знаю, удержит он руку или нет, но я буду рядом. Не бойся! Линда долго смотрела на меня, потом приподнявшись, обняла и заплакала. Всю ночь я сидела рядом с ней и не спускала глаз с руки. Она больше не двигалась, и я поняла, что доктор не поверит и мне. Они посчитают меня ребенком с богатой фантазией. Я должна постараться и убедить его. Мы должны помочь Линде.
Доктор так и не поверил мне. На следующий день меня выписали, хоть я и просила оставить меня еще на пару дней. Я умоляла помочь Линде, но все были глухи и немы к моей просьбе. Обняв её на прощание, я вернулась домой, где ревела несколько часов. Только через три дня мама позволила мне выйти из дома. Взяв подругу, я пошла в клинику. Линды не было в палате. Линды не было в базе данных. Линды не было вообще. Её нашли в той самой палате. Асфиксия. Суицид.
Дик Свааб - один из самых уважаемых европейских нейробиологов. В своем бестселлере «Мы - это наш мозг» он рассказывает о том, как физиологические процессы в головном мозге предопределяют человеческую жизнь. «Теории и практики» начинают сотрудничество с издательством Ивана Лимбаха и публикуют отрывок из книги Свааба - о странном синдроме, носители которого чувствуют себя неполноценными людьми, пока не ампутируют часть своего тела.
На ранней стадии нашего развития в мозге закладывается программа не только нашей гендерной идентичности (ощущения себя мужчиной или женщиной) и сексуальной ориентации (гомо-, гетеро- или бисексуальности), но также и нашей телесной схемы. Удивительным отклонением развития этого последнего процесса является синдром нарушения целостности восприятия собственного тела (body integrity identity disorder, BIID). Люди с этим синдромом с детства испытывают чувство, что некая часть их тела им не принадлежит, и любой ценой хотят от нее избавиться. Какую-то часть собственного тела они не воспринимают как составную часть самих себя, несмотря на то что она прекрасно работает. Это приводит к всепоглощающему желанию ампутации. И только после того как ногу или руку им ампутируют, они, наконец, ощущают себя полноценными. 27% носителей этого синдрома удается найти того, кто соглашается сделать подобную ампутацию.
Хирурги, которые производят такие операции, серьезно рискуют подвергнуться судебному преследованию за удаление вполне здоровой конечности. Это, однако, довольно странно, ибо то же самое проделывают с транссексуалами и даже, если строго следовать принципу, при обрезании. При обрезании мальчиков к тому же дело идет о младенцах, неспособных выразить свою волю; кроме того, иногда возникают осложнения: кровотечения, инфекции, повреждения отверстия мочеиспускательного канала, сужения мочеиспускательного канала, образование рубцов и уродств. Принятие BIID-проблематики пока еще заставляет себя ждать. Вообще ни психотерапия, ни таблетки не заставляют затронутых этим явлением отказаться от своих мыслей, хотя описан случай, когда один такой пациент стал чувствовать себя менее обреченным после приема антидепрессантов и когнитивно-поведенческой терапии. Позднее, правда, он сообщал, что, хотя и прекрасно было с кем-либо обсуждать этот вопрос, в его BIID-проблематике такая терапия ничего по сути не изменила.
Хирурги, которые производят такие операции, серьезно рискуют подвергнуться судебному преследованию за удаление вполне здоровой конечности. Это, однако, довольно странно, ибо то же самое проделывают с транссексуалами и даже, если строго следовать принципу, при обрезании. При обрезании мальчиков к тому же дело идет о младенцах, неспособных выразить свою волю.
Убеждение, что рука или голень им не принадлежат и что они хотели бы, чтобы у них парализовало одну или несколько частей тела, у таких людей нередко возникает уже с малых лет, чаще всего в детстве, иногда в юношеском возрасте. Ребенок с BIID ножницами вырезал из газет человеческие фигурки, чтобы затем отрезать им ногу, от которой сам хотел избавиться. Некоторые испытывают возбуждение или зависть, видя людей парализованных или тех, у кого нет руки или ноги, чего они и себе желали бы. Иногда именно в такую минуту они осознают, что, собственно, является их желанием. Часто они пытаются как можно больше приблизить желаемую ситуацию: например, эластичным бинтом подтягивают ногу к своему заду; носят широкие брюки, чтобы не видеть свою голень; подворачивают внутрь штанину и ходят с костылями или передвигаются в кресле-коляске.
BIID-пациенты часто годами ищут хирурга, который согласился бы ампутировать им совершенно здоровую и прекрасно действующую руку или ногу. Если им это не удается, что, разумеется, чаще всего и случается, выясняется, что две трети тех, кто в конце концов все-таки подвергается ампутации, оказались в состоянии настолько повредить нежеланный член собственного тела, что его все-таки пришлось ампутировать. Иногда это делают с опасностью для собственной жизни: например, простреливают себе коленную чашечку, отмораживают ногу или берутся за пилу. Люди с BIID к тому же точно знают, в каком именно месте должна быть сделана ампутация, и после ампутации могут указать, что такую-то часть им все-таки недорезали. После ампутации они чувствуют себя необыкновенно счастливыми и говорят, что единственное, о чем они сожалеют, что не сделали этого раньше.
Люди с BIID точно знают, в каком именно месте должна быть сделана ампутация, и после ампутации могут указать, что такую-то часть тела им все-таки недорезали. После ампутации они чувствуют себя необыкновенно счастливыми и говорят, что единственное, о чем они сожалеют, что не сделали этого раньше.
Можно только догадываться, чтó именно внесло нарушения в образ тела такого человека в период развития его мозга. Впрочем, известно, что различие в активности мозга во фронтальной и париетальной коре отражает реакцию на прикосновение к желанной - или к нежеланной ноге. BIID имеет сходство с транссексуальностью. В обоих случаях затронутый индивид знает, что анатомия его тела не соответствует тому, каким он себя ощущает. В обоих случаях это ощущение возникает очень рано. Сходство с проблематикой транссексуальности особенно поражает высоким процентом (19%) BIID-пациентов, имеющих также проблемы гендерной идентификации, и высоким процентом (38%) гомо- и бисексуальных BIID-пациентов. Поскольку все эти свойства программируются на ранней стадии развития, следует принять, что BIID возникает также на этой ранней стадии, но в какой области мозга и как это развивается, остается загадкой. Нет никаких оснований думать, что причиной возникновения BIID является воспоминание о прежней жизни, в которой у этого человека не было руки или ноги, - идея, в которой меня пытался убедить автор одного адресованного мне письма.
Современной науке предстоит установить, чтó именно срывается в процессе развития при создании в мозге образа нашего тела. Но наряду с этим нужны врачи, которые не боятся сталкиваться с желанием ампутации и не отмахиваются от BIID-пациента со словами, что «он не иначе как сумасшедший». Нужны исследователи, способные проявить интерес к этой странной игре природы, которая может расширить наши знания о нормальном развитии мозга, - и BIID-пациенты, которые отваживаются повернуться лицом к этой болезни, ибо большинство предпочитают ее скрывать.
Открыла для себя этот синдром только сегодня, впечатлилась, поразилась и решила донести до общественности, которая еще не слышала об этом. Хотя все статьи, на первой странице гугла относятся к 2008-2009 годам и ни в одной из них не написано о главной загвоздке, которую мне поведал national geographic channel.
1.Что это такое?
Синдром Нарушения Целостности Восприятия Тела
- редкий феномен, который описывает желание человека ампутировать одну или больше здоровых конечностей или желание быть парализованным.
Люди с BIID воспринимают отдельные части своего тела как абсолютно ненужные, мешающие их существованию. Поэтому их постоянно переполняет страстное желание ампутировать их, чтобы обрести правильный облик
.
Такое стремление стать инвалидом кажется настолько диким и противоречащим основным человеческим инстинктам, что те, кого можно назвать страдающими синдромом BIID, чаще всего держат в секрете свои желания. Ситуация на сегодняшний день такова, что люди с синдромом BIID не имеют больших шансов на хирургическую помощь в лицензированных клиниках, и это приводит к тому, что они либо обращаются к подпольным хирургам, либо сами предпринимают попытки ампутирования «ненужных» конечностей.
Интернет пространство стало отправной точкой для того, чтобы люди с синдромом BIID вышли из тени. На соответствующих форумах в интернете страдающие BIID обмениваются мыслями по поводу способов достижения желанной цели: "Многие раздумывают над тем, как вынудить врачей пойти на ампутацию: подставить ли конечность под колеса проезжающего поезда, прострелить, отрезать пилой или поместить в емкость с сухим льдом. Так, например, сделал один американский химик, погрузивший в сухой лед обе свои ноги на 6 часов. Своего он добился: омертвевшие конечности ему после этого ампутировали.
Мысли о том, чтобы избавиться от какой-то части тела, впервые возникают у желающих «усовершенствовать» свое тело еще в детстве. Синдром проявляется в основном у мужчин, причем, как правило, у образованных и успешных в жизни. Однако, как уверяют психиатры, такие люди психически здоровы.
Доктор Майкл Фёст, профессор клинической психиатрии в Колумбийским Университете в Нью Йорке, заинтересован проблемой синдрома нарушения схемы тела и старается найти способ подхода к этому редкому состоянию. В 2004 году он проводил обследование 52 человек, которые желали ампутировать себе здоровые конечности. Фёст обнаружил, что их психика вполне устойчива. «Необходимо это наблюдать, чтобы понять. Эти люди говорят, что каждое мгновенье своей жизни они ощущают нецелостность своего тела. Но это никак не отражается на их способности налаживать связи с другими людьми. Они в полной мере осознают реальный мир», говорит о своих исследованиях Майкл.В США и Шотландии некоторые «добровольцы» добились операции по ампутации конечностей, не имея на то явных медицинских показаний. Такой человек после требуемой операции (даже после ампутации обеих ног) чувствует себя, наконец, комфортно и полноценно, тогда как всю жизнь до этого страдал от душевного и физического несоответствия и чувствовал себя больным".
2.Предполагаемая причина BIID
Исследователи подозревают, что этот синдром имеет ту же природу, что и другие нарушения восприятия собственного тела - в том числе анорексия, дисморфофобия (неприязнь к своему телу), гендерная дисфория (нарушение половой идентичности). На первый взгляд эти отклонения кажутся исключительно психологическими, но возможно, что их причину удастся установить, найдя аномалии в работе разных областей мозга у пациентов.
За целостность тела отвечает теменная область головного мозга, которая имеет карту тела.
В 2007 году группа ученых из университета Калифорнии проводила исследования данного расстройства. Они исследовали теменную долю мозга. Во время теста испытуемых стучали по ноге, рецепторы, улавливливают реакцию мозга, запечатлевая ответ в теменной доле. В ответ на прикосновение к коже пациента с BIID в той области, где должна быть активация мозга, она не наблюдается, теменная доля не реагирует, она остается полностью неактивной. У пациентов неполная неврологическая картина тела, их мозг говорит им, что определенной конечности, как будто бы нет.
Рождается предположение, что дело в мозге и причина недуга физиологическая, а не психологическая.
3.Истории из жизни пациентов
1)Джош говорит, что тщательно готовился к ампутации собственной левой руки, которую и совершил с помощью электроинструмента. Он рассказывает, что и до этого совершал неоднократные попытки лишиться руки. Однажды он сунул её под вагонетку (но трос, державший вагонетку оборвался не до конца). Он пытался отпилить руку на круглопильном станке, но нервы не выдержали и он не смог этого сделать. Он даже додумался до того, что часами гонял на авто по городу и его окрестностям, высунув руку из окна, в надежде, что её отшибёт о встречный предмет. Ни одна попытка не давала желаемого результата. Но на этот раз он был настроен серьёзно. Джош (чьё настоящее имя останется для читателя неизвестным, поскольку его семья полагает, что руку он потерял при несчастном случае) говорит, что тренировался делать ампутации на ногах коров и свиней, которые покупал в мясном магазине. Он приготовил всё необходимое: бинты и повязки для остановки кровотечения и хорошо заряженный мобильный телефон, на случай если ему станет дурно.
Теперь, годы спустя, Джош говорит, что прекрасно себя ощущает без своей руки, и что ампутация положила конец тому «мучению», которое преследовало его со средней школы. «Это неописуемое облегчение», заявляет он в интервью газете Ньюсвик, - Теперь я чувствую, что моё тело в порядке».
2)Владелец сайтов transabled.org и biid-info.org Шон О"Конор говорит, что ничего, кроме хирургического вмешательства, не сможет помочь ему и посетителям его сайтов. «Психотерапия, как и психиатрия, бессильна в этом вопросе. Медикаментозное лечение бесполезно. Я сам типичный пример человека, прошедшего через все это, но убедившегося, что всё это без толку» - говорит Шон. Он передвигается в инвалидном кресле, но окончательного способа того, как парализовать себя, ещё не нашёл.
4. Отдельная категория пациентов, недуг которых относится к другой нозологии.
В отдельную категорию «добровольных ампутантов» психиатры выделяют людей, у которых с психикой все же не все в порядке. «Совершенствуя» свое тело, они получают при этом наслаждение от собственных физических страданий, как обычные мазохисты. Такие люди, как правило, удаляют себе пальцы рук и ног, но не спешат расстаться со всеми за один раз. Причина здесь одна: их у человека всего двадцать. И рубить их надо так, чтобы растянуть удовольствие на как можно более долгий срок.Некоторые из них расправляются с каждым пальцем поэтапно — сначала вырывают себе ногти, потом отрезают одну фалангу, затем, через пару месяцев, другую, и лишь напоследок полностью расстаются с обрубком пальца, приближая себя к «совершенству», «ампутанты» обходятся минимумом инструментов и антисептических средств, а сам процесс операции прост и не занимает много времени. Палец кладется на мини-гильотину или же просто отсекается большим кухонным тесаком. Те, кто хотят продлить удовольствие, действуют не торопясь: сначала скальпелем или, на худой конец, обычным бритвенным лезвием разрезают кожу, мышцы, нервы, а потом, не переставая кайфовать, переламывают фалангу пальца. Наиболее продвинутые идут еще дальше и отсекают себе половые органы.
Текст: АБС
24.09.2008
Психов в мире великое множество (даже, помнится, Ёжик в тумане встретил одного)... Но если большинство страдают банальными шизофрениями да параноями, то некоторым удается весьма впечатляюще выделиться даже на этом фоне. Aloepole собрало для вас девять самых необычных психических расстройств. Как вам, например, синдром «Алисы в стране чудес», а?
Фантом конечности
Он же синдром ложного ощущения ампутированной конечности. Люди, страдающие этим расстройством, ощущают, что их ампутированная конечность (или даже удаленный органP да хоть тот же апендикс) все еще при них. Чуть ли не 80 процентов перенесших ампутацию рискуют заполучить взамен такие вот специфические ощущения. Зачастую люди продолжают испытывать боль в ампутированных конечностях (так называемые фантомные боли), а многие физические чувствуют жестикуляцию ампутированных рук. В самых тяжелых случаях больные считают, что отсутствующая конечность действует самостоятельно, не подчиняясь их воле.
Нарушение целостности восприятия тела
Люди с НЦВТ стремятся к ампутации здоровой части своего тела. Они испытывают мучительные ощущения, что с их телом не все в порядке и ноги или руки просто-напросто лишние. Частично они пытаются решить проблему, к примеру, парализацией конечностей или. Многие доходят до того, что калечат себя сами, тем более что случаев, когда на подобную операцию решались врачи, пока еще очень мало (и законность их сомнительна). После операции больные (будем все-таки называть их так) свидетельствовали о наступившем облегчении и долгожданной гармонии с собственным телом.
Мифомания
Или истерическое фантазирование. Выражается в навязчивом стремлении лгать без какой-либо внешней мотивации. Впрочем, часто истерический лгун действительно верит в то, что говорит, и ему приходится создавать действительно нетривиальные построения, чтобы вписать в свою систему мира какие-нибудь не особо удобные факты. У мифомании есть три отличительных признака: во-первых, ложь всегда несет в себе элемент правды это все же не психоз, и будучи припертым к стенке, обманщик вполне способен сознаться во лжи. Во-вторых, такая ложь не бывает спровоцирована каким-либо событие или ситуацией. Она идет как бы фоном к существованию больного. И, наконец, в-третьих, рассказываемые байки обычно выставляют героя в положительном светеP храбрым, знаменитым или хотя бы богатым. За пределами своей роли мифоманьяк обычно не врет.
Синдром «Алисы в стране чудес»
Или микропсия. Состояние, при котором у больных искажается восприятие времени, пространства и собственного тела. Люди могут казаться им лилипутами, а собственные руки, ноги или голова могут произвольно менять форму и размер субъективно, конечно. Также могут уменьшаться нематериальные объекты или даже их части по-отдельности.
Синдром иностранного акцента
Крайне редкое (с 1941-го по 2006-ой год зарегистрировано лишь пятьдесят случаев) расстройство, почти всегда связанное с повреждениями мозга (в результате травмы или инсульта). Человек с синдромом иностранного акцента начинает говорить на родном языке... с иностранным акцентом. Так, в 1941-ом году норвежка Астрид Л. (нет, не Линдгрен, та шведка), получившая ранение головы при бомбежке, выздоровев, стала говорить по-норвежски с сильным немецким акцентом. Земляки-норвежцы, говорят, очень над ней подшучивали.
Синдром втягивания гениталий
Он же Коро. Странное душевное расстройство, при котором пациент считает, что его пенис (или грудь, если заболевает женщина) втягивается уменьшается, втягивается внутрь тела, и когда втянется полностью, человек умрет. Больной начинает принимать меры по самоспасению не спит, следит, вешает гирьки и так далее. Еще странный факт заболевание встречается только в Азии, и даже еще точнее в Юго-Восточной Азии (Южный Китай, Сингапур, Таиланд, и т.д.). Нередко заболевание приобретает характер локальной эпидемии то есть люди целыми деревнями сидят и боятся, что их пенисы исчезнут. Со временем все симптомы бесследно проходят.
Синдром Стендаля
Изначально описанное Стендалем чувство экзистенциального ужаса, охватывающее некоторых европейцев при посещении Флоренции и созерцании, например, «Мадонны» Рафаэля. Другие симптомы учащенное сердцебиение, головокружение, припадки, возможны галлюцинации. По большому счету, синдром может настигнуть где угодно, но по поводу Флоренции есть одно любопытное наблюдение. Синдром Стендаля никогда не поражает местных жителей и никогдаP японских туристов. У японских туристов свои бич парижский синдром, заболевание примерно с теми же симптомами, столько часто охватывающее японцев в Париже, что в их французском посольстве даже действует круглосуточная горячая телефонная линия для пострадавших.
Синдром Капгра
Бред отрицательного двойника. У страдающего этим синдромом возникает бредовое убеждение, что кто-либо из его близких заменен идеально похожим двойником. Иногда двойник заменяет самого больного, тогда больной начинает списывать на двойника свои плохие поступки. Есть и противоположное заболевание, синдром Фреголи. При нем человек убежден, что его окружают не разные люди, а один и тот же человек, удачно под них маскирующийся. Часто сочетается с манией преследования, что неудивительно.
Бред Котара
Бред отрицания редкое душевное расстройство, «мания величия наоборот». У пациента наблюдаются бредовые идеи, что он мертв или не существует. Что он разлагается, что у него нет сердца, крови или вообще внутренних органов, иногда что он при этом бессмертен. Другие вариации я самый жуткий в мире преступник, я причинил человечеству величайшее зло, я заразил весь мир СПИДом, Земля мертва, мир пуст и безжизнен. Все это на фоне депрессии и тревожных состояний психики.
